Как адаптироваться в чужой стране?
AYA SOFYA
Не секрет, что когда человек в силу тех или иных причин перебирается на
жительство за моря-океаны, он проходит непростой процесс адаптации. У
многих этот процесс начинается с этапа, который психологи именуют
«медовым месяцем», т.е. когда человек пребывает в состоянии этакой
эйфории – всё вокруг новое, много интересных открытий, радужных надежд, и
он испытывает полный восторг от страны пребывания.
У меня этот
этап именно так и протекал, поскольку совпал ещё и с настоящим медовым
месяцем – после пяти лет жизни на две страны мы с моим нынешним мужем
решили наконец официально оформить отношения и обосноваться в его
«домике в деревне» на Нью-Йоркщине. Когда я приехала в США, стояло лето,
кругом была невероятная красотища – чистейшие озёра, водопады,
изумительные природные парки, море цветов. Наш даунтаун чем-то напоминал
мне Италию, озёра – Швейцарию. Виды, прямо скажем, не очень типичные
для Америки. Я пребывала просто в щенячьем восторге.
К сожалению,
всему рано или поздно приходит конец. Наступила осень, и я затосковала.
У меня было ощущение затянувшегося отпуска – нагостилась уже, хватит,
пора и домой. На самом деле, как утверждают психологи, месяца через три
практически у всех иммигрантов от эйфории не остаётся и следа, и
оказавшийся в непривычной среде индивид впадает в так называемый
«культурный шок» – он тоскует по родным и друзьям, по привычному быту, а
осознание различий между культурами вызывает у него путаницу в
ценностных ориентациях и резкое неприятие всего в чужой стране. На этом
этапе многие не выдерживают и уезжают обратно домой. Я не уехала (хотя
периодически закрадывалась такая мыслишка), но было мне несладко. Меня
раздражало буквально всё – ритм жизни, стиль общения, еда, телевидение и
т.д., и т.п.
Но человек ко всему привыкает, и если вы
продержитесь где-то около года, то, скорей всего, потихоньку втянетесь в
новое бытие, обзаведетесь кругом знакомых, а ваше отношение к стране
проживания станет более позитивным и взвешенным. Здесь многое зависит от
личностных особенностей, уровня образования, материального положения и
многих других субъективных факторов. Я свободно владею английским, по
природе любознательна и доброжелательна, что существенно облегчило мне
процесс вхождения в новую среду.
Вскоре я уже строчила вполне
жизнерадостные мэйлы своим московским друзьям о том, как мы праздновали
День благодарения, как я сдавала экзамен по вождению, как искала
подходящую парикмахершу, о том, как на Рождество в нашем даунтауне
устраивали костюмированное действо по сюжетам романов Диккенса, о своей
свекрови, которая в 95 лет ещё водила автомобиль... И о многом другом, о
чём, возможно, ещё поведаю вам, если будет время, желание и интерес со
стороны читателей.
Казалось бы, на этом процесс адаптации
завершен. Ан нет! Оказывается, это только половина сказочки. Дальше
новоиспечённый «иностранец» обычно отправляется навестить близких и
друзей на родине. И вот тут-то его подстерегает такая коварная штука,
как «обратный культурный шок», который зачастую оказывается испытанием
даже более суровым, чем шок от переезда в другую страну. Психологи
объясняют это тем, что наша память нежно хранит застывшие образы той
реальности, которая уже стала прошлым, а жизнь-то не стоит на месте, за
истекшее время изменилось очень многое, в том числе и вы сами. Вы
смотрите на всё уже другими глазами, замечая на родине то, что раньше не
замечалось, поскольку было привычным и обыденным.
Мой «обратный
шок» наметился уже в Шереметьево. Я не могла сдержать счастливой улыбки –
вот сейчас, сейчас я наконец-то стисну в объятьях своих роднусиков! В
таком блаженном состоянии я и подрулила к таможенному посту.
«Здравствуйте!» – радостно выпалила я, продолжая улыбаться своей самой
лучезарной улыбкой. В ответ таможенница подняла на меня тяжелый взгляд и
хмуро буркнула: «Паспорт давай». Сразу вспомнилось, что улыбчивость
большинством россиян истолковывается как признак малохольности.
В
зале прилёта в нос неприятно ударил резкий запах – смесь сигаретного
дыма и туалетных ароматов. Этот запах ядрёного курева преследовал меня
потом повсеместно – в подземных переходах, в учреждениях, в электричках,
маршрутках и т.д. В Америке курение давно уже не комильфо, даже
своеобразный признак классовой принадлежности: так накурено бывает разве
что в пивнушках, где собираются реднэки. А поскольку, как вы понимаете,
я не являюсь завсегдатаем подобных заведений, то отвыкла-с, знаете ли.
Мой ехидный умишко сразу же подсунул ёрническую цитатку «Здесь русский
дух, здесь Русью пахнет...»
Потом мы долго тащились в пробках по
слякоти московских шоссе. Стояла промозглая мартовская погода, всё
казалось каким-то страшно замызганным. Таковы были мои первые
впечатления от встречи с родиной. Однако отмечала я всё это каким-то
вторым планом, ничто не могло выбить меня из состояния непрекращающегося
восторга – я дома! И это главное.
Но вот утихли эмоции от
встречи с дорогими людьми, закончился обмен впечатлениями, отгулялись
хлебосольные русские застолья, и вы вдруг с неприятным удивлением
обнаруживаете, что... вас тянет обратно. Об этом очень хорошо написано у
Михаила Веллера, просто мои ощущения, и лучше вряд ли получится их
описать, поэтому всё же позволю себе процитировать:
«(становится
невыносимо)... от дебильной медлительности кассирш и неприязни
продавцов, от грубости равнодушия и простоты жульничества, агрессивной
ауры толпы, где каждый собран за себя постоять… Тягучий налет серости на
всем, и от этой вселенской неустроенности устаешь: сам процесс жизни
делается тебе труден неизвестно отчего. …И на вопрос: ну, как тебе
Москва? Я мог ответить честно только одно: ребята, в этой
сверхгигантской куче дерьма оскорбительно и непереносимо все. Кроме
одного но! ребята, вы все здесь…»
Да, именно такие чувства я и испытывала к концу моего визита.
Вернувшись
и погрустив, что опять пришлось расстаться с родными душами, я как-то
вдруг успокоилась и зажила обычной жизнью с её насущными заботами,
горестями и радостями. Теперь я, как никогда, отчетливо вижу как
достоинства, так и недостатки и родной, и новой для себя культуры. Я
люблю и Россию, и Америку, не идеализируя и не демонизируя ни ту, ни
другую. Очевидно, достигла той самой финальной стадии адаптации, о
которой говорят психологи – когда иммигрант приходит, наконец, к
наиболее объективному восприятию своей новой родины.
Я рассказала о личном опыте. Мне
для полной адаптации потребовалось примерно два года. Хотя, у каждого
иммигранта своя собственная история вживания в новую среду. Почитывая
периодически, что пишут об Америке иммигранты из России, я заметила, что
публика обычно сбивается в два антагонистичных лагеря – одни в полном
идиллическом восторге от страны свободы и демократии, другие яростно
клянут американский тупизм, примитивизм и фаст-фуд. Истина, как всегда,
где-то посередине. Мне кажется, что в выигрыше остаются те, кому удалось
не скатиться в подобные крайности.
Те, кто прошёл последний этап
адаптации, становятся счастливыми носителями двух культур. И никакой
политической, религиозной и прочей пропаганде, с чьей бы стороны она ни
велась, не удастся уже превратить их ни в ура-патриотов, ни в оголтелых
хулителей, ни в каких прочих фанатиков. А это дорогого стоит, на это и
полжизни потратить не жалко.
Автор статьи: Алина Еремеева
источник - http://digest.subscribe.ru
AYA SOFYA